Что заставляло сердце панды биться сильнее все эти дни? Любовь. Осознавал ли Кен, что влюбился? Пожалуй, разве что где-то в глубине души, ведь даже мысль о том, что Джун ему нравится, заставляла воина дракона смутиться. Это было весьма забавно, учитывая, что медведь не боялся любви, а даже сам её искал, охотно заигрывая с девушками. Но Джун была во всех отношениях особенной, а он на нее фоне казался каким-то совершенно обычным. Наверное, поэтому отрицал даже для самого себя, что влюблен, однако, поведение Кена говорило само за себя. Его внимание и обходительность к огненно-рыжей красотке, а еще и взгляд, который он практически не сводил с девушки, выдавали его с головой. Наверное, это заметил бы самый невежественный из людей, ведь даже Шин при всей своей серьезности, не мог удержаться, чтобы не подколоть своего пушистого друга.
Очевидно, что медведь был пропащим. Он начал беспокоиться еще тогда, когда Джун не явилась в маленькую лапшичную, что находилась совсем недалеко от штаба, а потому имела популярность среди всех членов ордена. Впрочем, список постоянных посетителей этого заведения состоял не только лишь из соратников воина дракона, ведь готовили там отменно, но это не имеет никакого отношения к сути. Важно было то, что Кен сидел в этой лапшичной один, ожидая Шина и Джун. Но время шло, а этих двоих еще не было. Панда, явно нервничая, поглядывал на дверь, но в нее все никто не входил и не входил. Медведь тихо вздохнул и печально сунул пельмешку в рот. Колокольчики перед дверью звякнули, оповещая о том, что кто-то пришел. Кен обернулся, с надеждой посмотрев назад, но был разочарован: в лапшичную зашли два парня из ордена. Он их не знал, ведь они были совсем новенькими, да и они сильно его не интересовали.
Парни сели за столик позади Кена и стали ждать, когда к ним подойдет маленькая миловидная официантка, переговариваясь меж собой. Их разговор был воину дракона не интересен до тех пор, пока он краем уха не уловил магическое слово "Джун", что заставило медведя все же вслушаться в болтовню новичков.
- Мастер говорил с ней целый час, представляешь?
- Да он не говорил с ней, он просто кричал на нее! Я сам слышал его крик! А потом приказал отвести её в холодницу.
- Холодницу? Вот это дикость! Не представляю даже, что она могла натворить, чтобы попасть в холодницу...Наверное, что-то дико страшное. Ты не знаешь, что она сделала?
Однако, дальше Кен их уже не слушал. Его сердце болезненно сжалось, а под шкурой пробежался ощутимый холодок. Вероятно, эти юнцы ни разу не были в холоднице, да и судя по всему, были достаточно примерными учениками, однако, когда-то давно в детстве панды для того, чтобы попасть в холодницу, особо сильной причины не требовалось. Лично Кен попадал туда с завидной регулярностью из-за своего поведения: медведь, что не горел желанием становиться воином дракона, постоянно выводил из себя всех учителей. Это был его собственный протест, за который он получал наказание, которое было все же гораздо более суровым, чем проступок.
Казалось бы, что такого, чтобы ночь провести за решеткой? Не так уж и страшно! Однако, холодница была названа так неспроста, ведь там было действительно холодно. Впрочем, по-настоящему пугал не холод, а тьма, тишина и одиночество, да капли воды, что падали где-то во тьме и еще больше действовали на нервы. Кена, в отличие от Джун, не приковывали, но этого экспириенса вполне было достаточно, чтобы вздрогнуть даже будучи взрослым.
- Холодница, значит, - тихо пробормотал медведь, после чего подозвал официантку и попросил подготовить ему горячую порцию пельмешек с собой. Пожалуй, если бы Джун посадили просто за решетку, то медведь бы уже несся со всех ног, чтобы вызволять подругу со всем присущим ему безрассудством. Однако, магическое "холодница" заметно остужала пыл Кена и заставляла задуматься над следующим шагом.
Разумеется, воин дракона даже не думал оставлять Джун мерзнуть в этом проклятом месте, просто подошел к этому вопросу со знанием дела, поэтому сразу же заказал горячий обед для пленницы, получив который, сразу же ушел. Следующим важным элементом его плана были теплые носочки и плащ, а затем и светящийся камень. Раздобыв все, Кен отправился в ту самую страшную холодницу, но уже в своем ловком, тихом и незаметном человеческом теле.
Обойти стражников было не сложно: огненно-рыжая воительница все же очень даже заслуженно смотрела на них свысока. В отличие от них, пленница почему-то сразу его услышала, а те и ухом не повели, когда Кен ловко украл ключи от темницы. Парень постарался как можно тише открыть дверь камеры, однако, в ответ он услышал не очень-то лестную реплику рыжей. Да, она была не о нем и предназначалась не ему, но глупое сердце отчего-то приняло это на свой счет, отчего настроение медведя слегка опустилось, однако, решимость помочь Джун была все на том же уровне. Именно поэтому дверь камеры открылась, а следом в нее скользнул Кен и очень тихо прикрыл её.
- Возможно, ты права, - тихо произнес Кен, оказавшись наконец-то в камере, - но я бы лучше не шумел, иначе тебе придется терпеть мою компанию без теплых носочков, - постарался отшутиться парень. Опустив руку в карман, он нащупал тускло светящийся зеленоватым сиянием камень и достал его, после чего преподнёс его к своему лицу, осветив его, чтобы подруга наверняка его узнала.
- Надеюсь, что ты не против того, что я пришел, да? - улыбнулся парень, однако, его глаза, что привыкли к тусклому освещению, выцепили неприятную картину: его любимая Джун почти висела на этой чертовой стене, да еще и в ошейнике. Из рук Кена выпал мешок, в который он спрятал все, что приготовил для девушки.
- Бесчеловечно, - тихо прошептал брюнет, доставая ключи. Он осторожно освободил руки красотки, а после снял чертов ошейник. Вблизи он заметил, что губа красотки разбита. Кен был очень и очень зол, однако, самой важной и первоочередной задачей для него была забота о подруге, а после уж месть обидчикам, поэтому сперва он помог снять с нее оковы, а следом накинул на нее плащ, что снял с себя.
- Ты здорово влипла, Джун. Надеюсь, ты расскажешь своему другу, кто тронул твое лицо? - поинтересовался парень, осторожно коснувшись холодных ладоней девушки, в которые вложил светящийся камень, а после просто накрыл их своими, чтобы согреть.
