Внешность (только серьги небольшие, круглые, нефритовые)
Стиль накидки (только она более плотнее и розового цвета)

Все это произошло тремя месяцами ранее, когда Саломея, она же принцесса Арбора, последний ребенок бывшего султана, узнала о том, что на самом деле девушка могла и не быть вовсе родной сестрой Синбада, не быть дочерью султана. Мия не особо знала о биологии сирен, но был единый неоспоримый факт, что полу-сирен не существует. Это как лето наступающее каждый год, или ясное небо над головой. Да, были случаи, когда сирены в своем человеческом облике рожали потомство от людей, но они были людьми, не сирена. Сирена могла родиться только от союза сирены-женщины и сирены-мужчины.
С тех самых пор Саломея стала другой. Она большое количество дней находилось в глубокой задумчивости, не язвила, не грубила, была практически нормальной девушкой, не отказавшаяся только от открытых одеяний. Нет, она и ранее могла задумываться о чем-то, но по её лицу было видно, что это не какой-то пустяк, а на вопрос его брата отвечала, что все хорошо, ему не стоит волноваться, что все из-за того, что у неё не получается какое-то заклинание. Вытянуть правду из неё было просто невозможно. С каждым днем становилось все хуже и хуже, после у неё пропадал аппетит, а также Синбад мог словить себя на мысли, что сестра его избегает. Нет, дело не в том, что она что-то натворила (хоть внешне это могло показаться именно так), причина была совсем в другом, и мужчина не мог узнать причину. Что он мог сделать, если она была нема как раба? Не хотела ни с чем с ним делиться? Какой бы Мия не была вредной или гордой, но за любой помощью она бежала именно к брату. Неужели дело было в том, что он стал султаном? Или, может быть, девушка влюбилась в бедняка? Мужчина он строить разные теории, но эта ночь перевернул всю их жизнь…

Саломея как бы не сопротивлялась, но решила покинуть дворец, чтобы просто понаблюдать за морем, пообещав себе, что не станет сиреной, она должна сдерживать свои инстинкты. Принцесса и ранее покидала дворец, применяя телепортацию. Но даже тогда сегодня ее мог заметить Синбад... Султан мог узнать ответы на все его вопросы, почему Мия его избегает, почему ни о чем не говорит, что ее терзает и т.д.
Песня всегда помогала ей успокоиться, впрочем, как и сегодня. Это не было ничем удивительным, даже когда шла и пела по городу, у неё действительно была красивая внешность и голос. Она просто накидывала на свои волосы накидку, чтобы закрыть пряди и часть лица. Хорошо, что при человеческом облике завораживающий голос становился слабее, из-за чего люди не теряли рассудок, а иначе мог стать большой проблемой для сирены.
Она шла по узким улицам, начиная петь себе больше под нос, так становилось ей спокойнее.
- Мия, вперед, смелей, Мия должна ты знать, что все тебе может дать лишь дом родной, - её голос был красивый мелодичный, она старалась настроить себя на то, что ей нужно оставаться в городе, не грезя о морских глубинах.
- Девушки танцуют, шелка продают… Зачем другая жизнь, когда эта есть? – спрашивала зеленовласка у самой себя.
- Мы делим добро на всех, все вместе плетем корзины, и ловят рыбу рыбаки, - украдкой посмотрела на мужчин, которые словили немало морской дичи.
- Пора понять. Нет дома родного лучше. Лишь дом родной исполнит все мечтыыыыыыы, - последнее слово немного протянула, стараясь верить в то, что пела.
Вскоре зеленовласка подходила к берегу моря, где не было ни единой живой души, только пальмы, смотрящие на неё. Салли увидела кокос, и взяла его в руки, - к примеру, возьмём кокос. На пальме растет, и мы используем все, что нам кокос дает. Мы сеть плетем из волокон, и молоко их пьем, - её голос уже была достаточно громким, она уже не пела себе под нос, именно в такие моменты раскрывалась все сила ее пения. После бросила кокос к пальмам.
- Останусь там, где народ мой, чтобы дальше жил беззаботно. Дом родной. Знаю одно, я буду сильной и доброй, и станет чашей полной… Дом родной. Ведь все дороги ведут… Дом родной. И счастье может дать лишь… Дом родной, - она мастерски изменяла свои голоса, присевши на песок, смотря куда-то вдаль. Тишина около минуты, а после Мия не смогла терпеть зов моря.
- Да, кого я обманываю! – она сняла полупрозрачную накидку, отбрасывая куда-то подальше, она хотела спеть то, как влечет ее вода.
- Снова слышу этот шепот прибоя. Кто я? Где мое сердце - знает лишь одна вода! Сто раз обещала ему не спорить, но влечет вновь меня море, как будто я его волна, - Саломея присела и своей рукой дотронулась до моря, ощущала его приятную прохладу.
-  Каждый новый шаг, каждый поворот. Каждый след и знак вновь меня ведёт. В мир больших ветров и бездонных вод. Я хочу уплыть… - вставши, она с силой отвернулась от моря, идя вдоль берега, стараясь не слушать приятный шум волн.
- А в глазах каждый день океан бескрайний. Меня зовёт за гоооооооризонт! – её голос был такой громкий и чувственный, что, казалось, что Саломея действительно желает уплыть в море, но это было пока похожа на желание Мии отправиться в морское путешествие.
- Течет жизнь в Арборе беспечно, вечно, людям доставляя радости день ото дня. Знает каждый в чем его доля, все играют свои роли. И может мне пойдёт моя… - сомнение в голосе, Мия понимала, что врет самой себе, но это нужно было.
- Стану я женой, султан поведет народ! Будем процветать мы из года в год. Только сердце мне не про то поёт. Что не так со мной? – Саломея уже хотела вернуться во дворец, но вдруг обернулась, понимая, что не может врать самой себе.
- Вижу солнечный путь на волнах хрустальных. Он за собой меня ведёт, и я знаю, что он хочет мне открыть свои тайны. Ну, так вперёд! Отрасти свой хвост, поплыви в морские глубины! Спой песню морякам, разрушь корабли! Съешь акулу, но я должна преодолеть свои инстинкты, но не могуууу…. Не сегоооодняяяя , - после этого девушка оглядывается, снимает свою одежды и просто ныряет в море, она почувствовала, как холодное вода окутала ее, и напоследок возле берега сделала прыжок, показывая свой красивый гигантский  хвост. Это был хвост монстра.
«Только час не больше», - пообещала себе. Она действительно проплавала около час, а после вернулась на берег, обратно превратилась в человека. 

Саломея любила плавать на дне морском. Холодная вода окутывала её тело, и она наслаждалась морским простором, который, казалось, безграничный. Пусть девушка и была сиреной, но никогда не топила обычные корабли, только пиратские. Для неё это было каким-то табу, вроде и ей хорошо, что та и избавится от пиратов, может даже съесть людей, и корабли топит. Плавая в море, ощущала себя немного свободней. Надо было давно это сделать, а то тяжесть в душе так и давило, что они с Синбадом не родные брат с сестрой. Хотя стоило взглянуть на них рядом, то они были очень похожи между собой. Глаза вообще одного цвета. Да, и черты лица тоже были похожи, поэтому Саломея и мысли не допускала, что её любимый брат может оказаться чужим, что они не родные по крови. Да, Мия могла быть вредной, грубой, но брат прекрасно знал, что зеленовласка дорожит им и любит. Если кто-то захочет причинить вред ему, то она будет первая, кто откусит этому мерзавцу руку. 
Девушка выглянула с моря, и присела на какой-то обломок скалы, где начала петь чарующую песню, но стоило появиться какому-то кораблю в поле её видимости, то сразу же переставала радовать их прекрасным, но таким губительным голосом. Сирена нырнула под воду, где съела довольно много сырой рыбы. Она брала еще живую рыбы в руки и буквально кусала один кусок за другим. Бывало, конечно же, что кости застревали, но все остальное переваривалось, и у неё никогда не было проблем с желудком. Скорее всего, это строение органов сирен.
Саломея даже не предполагала, что встретит на берегу брата. Точнее никак на это не рассчитывала, что он узнает о ней правду, так вскоре. Она расслабила бдительность, когда выныривала из морской воды. У неё был огромный хвост, да и находилось девушка очень долго под водой, а выйдя на берег её хвост ловко превратился в человеческие ноги. Правда, после длительного перерыва, стоило ей встать на землю, как сразу же упала.
- И как люди умудряются сохранять равновесия, используя ноги? – тяжелый вздох, - так где-то тут должна была быть моя од…е….ж….д….а…. – и тут девушка видит брата. Она голая смотрела на Синбада, лишь зеленые пряди, падающие ей на спину, плечи, грудь, скрывали части её тела. Будь у неё короткие волосы, умерла бы от стыда. Лицо Мии сразу же побледнело, словно увидела настоящего призрака, а сердце бешено заколотилось, словно было готово выпрыгнуть в любой момент из груди.
Взявши себя в руки, зеленовласка словно не замечает Сина, берет свою одежду и переодевается, чтобы не смущать ни себя, ни брата. Что теперь ей предстоит ему сказать? Возможно это и лучше, ей больше не следует возвращаться во дворец, ей на сердце так было больно, все сдавливало. Мии было омерзительно от самой себя, почему она не могла родиться человеком?
- Син… - пусть брат и был в лохмотьях каких-то, точно уж он вышел к народу не как султан, но Саломея всегда могла его узнать. Зеленовласка точно не знала, что сказать ему, как начать разговор о том, что она сирена. Подойдя ближе к моря, спросила лишь, – тебе нравится море? Как часто оно тебя зовет?
- Я вижу, что ты ничего не понимаешь, но если ты захочешь узнать правду, я тебя не буду лгать, скажу, как есть. Но тогда наша жизнь изменится навсегда. Ты готов к этому? – Саломея настраивала себя, что больше никогда не увидит брата…

Отредактировано Саломея (2020-11-22 17:51:03)

По взгляду Синбаду невооруженным взглядом было видно, что он ничего не понимает, откуда у его сестры хвост сирены. Один взмах такого хвоста и рыбацкая лодка могла разлететься вдребезги, словно деревянный игрушечный корабль, брошенный с высоты. Как малышка Мия могла оказаться свирепым и безжалостным монстром, да, она бывала грубой, язвила, была задиристой, но точно не была способна кому-то навредить без весомой на то причины. Посмотрев на Саломею можно сказать, что своей красотой она действительно красива, как и рассказывают в легендах про сирен. Хоть в детстве, где-то до двенадцати лет, была гадким утенком. Короткие зеленые волоса, странное родимое пятно, её даже симпатичной можно было назвать с натяжкой, но как-то быстро она превратилась в красивую девушку, и дело не в длинных волосах, она обрела женственные черты лица, начала формироваться девичья фигура. Принцесса обрела красоту сирен.
Смотря на Сина она не понимала, что ей стоит делать, как он на неё смотрит, как на сестру, которая в детстве при боязни грозы и грома сразу бежала в его комнату, ища в брате защиту, или на монстра, который готовящий съесть человека, не подавившись его костьми.
«Кто я для тебя?»
В душе было тяжело, ей не хотелось в темницу, ей не хотелось расставаться с Синбадом, пусть их многое связывало, но разве он был готов принять её как монстра, мог ли он просто закрыть на это глаза?
Сейчас море молчало, она не звало её в морские глубины, словно этой тишиной давала понять, что ей следует поговорить с султаном, её братом. Эту ношу он был обязан принять, ведь являлся единственным сыном отца, как бы не манила его море, но он смог устоять, а она – нет. Да, он не был морским жителей, при желании человек может утихомирить свою страсть. Сирены же рождены на дне морском, для них тяжело жить на суше, но зеленовласка могла жить так, что никто никогда не подозревал о том, что её детское желание поплавать в море связано не с тем, что она сирена, а просто они с Синбадом были очень похожи.
- Ты действительно хороший человек, Синбад. Народ тебя любит, я тоже тебя люблю, - прежде Саломея употребляло полное имя брата только, когда злилась, но сейчас она не была зла, тут дело было в другом, словно неосознанно пыталась отдалиться от него. Она могла исчезнуть из его жизни. Она готова стать обычной морской пеной, и Син никогда о ней вспомнит. Пусть дочь султана съест сирена, ведь так оно и есть, верно?
- Зато я кусаюсь, - сказала Мия, всё-таки от её язвитой натуры никуда не деться, но девушка подошла и села возле брата, ощущая себя немного неловко, словно позволила Сину загнать себя в ловушку, ведь если бы та захотела убежать, то мужчина поймал бы её. Она внимательно глянула в его глаза, когда тот нежно взял её за руку, будь вместо неё любая другая девушка, то та бы уже была в его власти. Даже зная, что Синбад не её кровный родственник, она ни на миг не испытывала к нему любовный интерес. Или просто он был не в её вкусе?
Накинутый с заботой плащ заставил её смутиться, она ощущала, как страх быть брошенной братом, как страх оказаться в темнице, как страх больше никуда сюда не вернуться, а еще была напугана, растерянна и смущена, а еще боялась, если брат её примет, то не разозлиться от того, что она все утаила, ведь раньше у них никогда не было тайн.
- Я… Не знаю даже, что и сказать, - сложно было начать историю о том, что её мама сирена, или рассказать о том, что Син не являлся ее братом, её руки дрожали, но не от холода, а от волнения, - я о той женщине ровным счетом не знала ничего. Я не знаю видел ли ты ее хоть однажды. Я точно знаю, что женщина, родившая меня, была сиреной, - матерью назвать просто язык не поворачивался, - по моим предположениям, владея телепортацией, она переместилась в морские глубины, где была зачата я. А после оставила меня во дворце, - тяжелый вздох, она посмотрела на Сина, стараясь понять его реакцию.
- Когда мне было около двенадцати лет, я смогла телепортироваться под воду, потому что никто из дворца без сопровождения меня не пускал к морю. И в тот момент, оказавшись под водой, я не тонула, я могла спокойно находиться там, не зная как, но у меня вырос хвост. Инстинкты сирены пробуждались с колоссальной силой, заставляя меня петь песни, тем самым топить корабли и есть людей. Как я ненавижу себя за это! – со всей силой сжала ладонь брата, словно была готова сломать ему все кости, но после расслабила хватку.
- Да, я сирена. Я монстр. Я чудовище. Я не человек, и я не твоя родная сестра, я не принцесса. Я была наивной и глупой, предполагая до конца, что я могу оказаться твоей родной сестрой, что могу… - на глазах наворачивались слезы, она просто закрыла руками глаза, начиная всхлипывать. Трудно было вспомнить, когда Саломея в последний раз плакала.
- Я не чудовище, Син. Клянусь, я не чудовище. Я топлю лишь пиратские корабли, и ем лишь пиратов, да акул. Я не чудовище, - говорила сквозь слезы зеленовласка, не сумев успокоиться.
Спустя некоторое время, когда успокоилась и могла взять себя в руки, глянула на брата опухшими красными от слез глазами, проговорила, - но тебе не стоит беспокоиться, Султан, я исчезну из твоей жизни, словно меня и не было , - грустная улыбка, в тот момент она отпустила рука, возжелав отдалиться, не создавая Синбаду хлопоты. Так было правильно...

Отредактировано Саломея (2020-11-28 02:26:57)

Для зеленовласкb Син был крайне важен. Оставаясь совсем одной без материнской любви, Саломея искала утешение в заботе и понимании брата. Маленькой девочке было трудно понять, почему ее бросила мама, почему оставила ее. Гнусное чувство одиночества и злости могла преодолеть лишь любовь, настоящая и неподдельная. Если мачеха к ней относилась безразлично, то Синдбад и отец действительно дарили ей понимание и внимание. Особенно Син. Как часто он выгораживал свою прелестную сестрёнку за ее детские шалости. Залезть на самые верхние окна в зале приема и сидеть там тихо, наблюдая за шокированным взглядом брата, это многое стоило. Нет, ну, представьте, если бы кто-то из гостей сказал, что у вас на потолке мартышка. Впрочем, тогда все обошлось, а Син всего лишь высказывал ей своё недовольство в духе: а что если бы ты упала и разбилась?! У Саломеи просто отсутствует человеческое понимание самосохранения. И таких примеров много, однажды даже чуть пожар не устроила во дворце, правда, его же и потушили, но все гости были облиты водой. Мия действительно была проблемой для брата, даже став взрослой. Она, бывало, пропадала непонятно куда, непонятно на сколько, благодаря магии телепортации и потом требовалось объясняться, где она так долго находилась. Не говоря уже об ее одежде, откровенной была, как для принцессы. Нет, она не развратная, но многие предполагали, что Саломея могла одеваться скромнее. «Оденете меня так, только тогда, когда я умру», - все хватались за голову, кто-то мог даже облысеть, но одеть Саломею во что-то приличное было той еще проблемой. Впрочем, зная предпочтения  своей любимой сестры, только у султана могло получиться сие невозможное действие. Но Син любил ее, несмотря на все это, а она любила его. Так нежно и трепетно, как брат любит сестру.
- Сложно. Очень сложно, - призналась Мия, ее душа болела, разрывалась от боли, казалось, ее сердце протыкало ножом, когда она хотела сказать, но язык немел и она подобно рыбе лишь открывала рот, не способная вымолвить и слова. Принцесса говорила, что забыла, или ничего важного.
- Я пыталась, но не могла подобрать нужных слов. Что я могла сказать? Синдбад, я сирена?  - левой рукой подняла челку вверх головы, держа ладонь возле виска,  - я боялась. Я боялась увидеть в твоих глазах безразличие, пренебрежение, но еще больше меня пугала - ненависть. Меня страшило, если я попаду в темницу, то каждый день буду видеть этот взгляд, - на минуту стало трудно дышать. Мия выдохнула, приведя дыхание в норму.
- Я просто боялась, Син. Боялась, потому что сильно люблю, - в ее словах была правда. Синдбад был единственным, которым она по-настоящему дорожила. Отец – умер, мать – не знала, дядя пропал непонятно куда, и оставался лишь брат. Если он ее оттолкнёт, она лишится всего важного в ее жизни, и тогда Мия сломается окончательно.
Разве она могла вычеркнуть брата из своих воспоминаний, словно это сон? Нет, не могла. Их многое связывало, и дело было не в родстве, а в их отношении. Они были достаточно близки. Ближе, чем с другими сёстрами. Что просила Саломея у брата, если не всегда, то часто выполнял ее капризы.
Слезы захлестывали ее подобно морю. Но с каждой пролитой слезой становилось легче. Якорь, свисавший с ее души, одним моментом просто исчез, испарится. Казалось, аль Косим пролила слезы за все то время, что хранила секрет.  И брат принял ее тайну. Принял ее, такую, какая она есть.
Как только он крепко прижал ее к себе. Его теплота, еле уловимый запах специй, алкоголя, заставил ее замереть от неожиданного шока. Зеленовласка была поражена его действиями, из-за чего сильно распахнула свои янтарные глаза, не способна отвести взгляда от султана.
- Ты не разочарован? - это единственное, что волновало аль Косим.
- Ты все еще считаешь своей сестрой меня, пусть мы не связаны кровно? И ты не запрешь меня в темнице? - наверное, именно это ее пугало, из-за чего девушка не могла рассказать ему правду.
- Спасибо, Син, - она улыбнулась, когда он поцеловал ее в нос, а, после, не сдержав счастья, сильно прижилась к брату, как маленький зверенок,  желавши чтобы его успокоили.
- Только сохрани мой секрет... - большего она не просила, хоть могла и не говорить, Синдбад бы не разболтал бы ее тайну.
«Если бы ты меня оттолкнул, если бы ты, сказав, что я лгунья, или обозвал меня монстром, мне кажется, я бы этого не пережила…»
- Знаешь, что я хочу? Я хочу камбалу под соусом из трав, - озорная улыбка, которой она улыбалась брату, именно такую Син знал свою маленькую сестренку Мию.